[darkingdom]

Прооооошу прощения. Лорд Зойсайт по приказу Её Величества прибыл )))
И хочет показать свою работу (смущённо разворачивает пергамент с фанфиком)
Надеюсь не очень косячно написано...а то ж я такой фанрайтер....*^_^*

Название: Memory
Автор: Zoicite
Пэйринг: Кунсайт/Зойсайт
Рейтинг: ну... R с натяжкой...
Жанр: Ангст (хотя не уверен.. я в ентом не очень разбираюсь )) )

memory

1.Рождение солнца
Город спал. Людские сны витали в воздухе, сталкивались, переплетались, играли в догонялки. Улицы были пусты. Исключение составляли лишь бездомные голодные псы, бродячие сонные кошки и юноша… Он брёл по безлюдным улицам мимо спящих домов, не разбирая дороги. Холодный утренний воздух пробирал до костей, заставлял вжимать голову в плечи, чтобы хоть как-то согреться. Ветер дул в спину, как бы подгоняя юношу, бредущего в неизвестность. Огненный хвост обвил шею, как удав, и мелкие пряди так и лезли в лицо. На горизонте появилась зелёная полоска света, предвещающая рождение солнца. Внезапно юноша сорвался с места и побежал, как будто там, где соединяется небо и земля и рождается солнце, его ждали. Теперь волосы больше не мешали. Они развевались за спиной и при каждом порыве ветра разлетались по воздуху, словно взрыв. Дыхания уже не хватало, ноги устало ныли и грозились предательски подкоситься, но юноша продолжал бежать, петляя среди домов, прокладывая путь к рассвету. Впереди показалась лестница, ведущая в парк. Несколько жёлтых, ещё не очень ярких, лучей уже коснулись мраморной площадки и переползли на верхние ступени. Последние метры. Вверх по белому мрамору. Туда, где небо целует землю, где солнце являет свой лик миру, туда, где ждут…
Здесь, на открытой площадке ветер дул в лицо. И он был не таким, как в городе, он был тёплым. Казалось, что это тёплое дыхание вновь родившегося солнца, которым звезда хочет поделиться с каждым, кто придёт на её день рождения. Юноша смотрел на медленно выползающий огненный шар, как зачарованный. В том месте, где горизонт гладил солнце по золотой голове, небо стало почти белым.
- Красиво, не правда ли. – Раздался чужой голос.
Юноша обернулся. Рядом с ним стоял незнакомец. Его лицо было спокойным, белые волосы играли в салки с ветром. Незнакомец повернулся к юноше и посмотрел на него. Белое небо встретилось с золотым солнцем. Серые глаза заглянули в зелёные изумруды, как будто пытались прочесть душу.
- Да… красиво… - Тихо сказал юноша.
- Вы похожи. – Сказал мужчина.
- Что?..
- Ты и рассветное солнце. Вы похожи. – Мужчина немного помолчал и добавил, – Мне кажется, я тебя знаю…
- Мне тоже так кажется… Но мы раньше не встречались… наверное…
- Могу я узнать твоё имя? – Спросил незнакомец.
- Зойсайт…Зойсайт Флагро… А…
- Кунсайт де Фруа. – незнакомец протянул руку юноше. Маленькая ладошка с длинными тонкими пальцами легла в его ладонь. Казалось, что это не рука молодого человека, а рука девушки. Пальцы обоих легко покалывало, как током, будто бы их руки уже давно знали друг друга. – Что ж, мне пора. – Сказал мужчина, посмотрев на новорождённое солнце, как на часы. – Прощайте, молодой человек.
Незнакомец ушёл, растворившись в едва проснувшихся улицах, как мираж. Зойсайт остался наедине с солнцем, ветром и непонятным, болезненным чувством в душе. Как будто они виделись, как будто знакомы, но не здесь… не в этой жизни… не в этом мире…
Улицы начали потихоньку просыпаться. К бродячим животным присоединились суматошные люди, напоминавшие муравьёв, спешащих за травинками и палочками. На дороги, красуясь друг перед другом, высыпали автомобили. Город наполнился звуками хаотичной жизни.
Зойсайт вдохнул осенний воздух, уже успевший пропитаться запахом выхлопов, посмотрел на яркое улыбающееся солнце и побрёл вниз по ступенькам. Мысли из головы испарились, за исключением одного воспоминания о незнакомце, которого, как и Зойсайта, солнце позвало увидеть своё рождение. Визг тормозов, чей-то крик, а потом тишина и мягкая темнота, обволакивающая мозг, забирающаяся в душу.
2. Не узнанный
Небо было необычно серым, похожим на оскалившегося волка. Казалось, вот-вот клацнут страшные зубы и землю обожжёт белая ломаная стрела. С улицы доносилось собачье поскуливание. Псы как будто видели в небе волка-вожака и пытались умолять его сжалиться над городом и не обрушивать на него свой гнев. Не смотря на жуткую погоду, люди с улиц уходить не собирались. Наоборот, их стало больше. Создавалось впечатление, что все высыпали из своих квартир, только чтобы не видеть четыре давящие стены, не чувствовать себя добычей, загнанной в угол страшным хищником.
На Кунсайта эта погода не действовала. Он не видел в ней ничего необычного, ничего жуткого. Не сравнивал со зверем. Видимо он в жизни видел уже столько, что какие-то серые тучи не могли ни на грамм поменять его настроение. Необычным было только начало утра. Де Фруа никогда не читал по утрам газет, но сегодня его что-то потянуло взять в руки этот бесполезный кусок бумаги и просмотреть первую страницу. Серый взгляд упал на статью об аварии. Молодого парня-старшеклассника сбила иномарка. Пострадал только юноша. В низу прилагалась фотография мальчишки, под которой была просьба отозваться тех, кто узнал парня. Кунсайт кинул взгляд на фото и с удивлением отметил, что с газетной страницы на него смотрит чёрно-белая копия вчерашнего юноши. «Зойсайт, кажется…» - попытался вспомнить мужчина имя молодого человека. Что-то болезненно кольнуло в сердце мужчины и из «неоткуда» появилось давящее чувство вины. Словно это он был виноват в том, что юноша попал под машину. Словно он не смог его защитить…
Волк завыл и расплакался. Тяжёлые капли забарабанили по асфальту, по крышам, по окнам. Ветер срывал рыжую мокрую листву с деревьев и уносил частички осеннего золота куда-то далеко, где нет людей и машин, нет хаоса. Один лист ветер решил подарить. Тихонько прошмыгнув в приоткрытую форточку больничной палаты, он аккуратно опустил листок на тумбочку, и скрылся, стараясь не разбудить спящего юношу.
Яркий огонь разметался по белой подушке, как солнце по первому снегу. Мальчик спал беспокойным сном. Его сознание кружилось в хаосе лиц, имён и событий. Зойсайт вскрикивал, плакал, шептал во сне чьё-то имя. А потом всё прекратилось. Сознание снова окутала тьма, освещаемая лишь светом белой фигуры.
- Кунсайто-сама! – Юноша вскрикнул и проснулся, с удивлением обнаружив, что сжимает чью-то руку.
Мальчик поднял глаза. Перед ним сидел вчерашний незнакомец. Но теперь Зойсайт знал его. Знал, как никого другого.
- Вы в порядке, юноша? – Спросил Кунсайт. – я прочитал в газете про эту аварию, а в больнице мне сказали, что у вас нет родных. Вот и решил зайти. Сам не знаю, что на меня нашло…
- Да…спасибо… Кунсайто-сама… вы… - Зойсайт не знал, что сказать. Слова застряли в горле. Он лишь сильнее сжал руку мужчины.
- Отпустите мою руку, молодой человек. – Спокойно сказал мужчина. – И почему вы так называете меня?
- Кунсайто-сама… разве вы… вы меня не помните? – Зойсайт сел на кровати. В зелёных глазах плескалось отчаяние. Маленькое сердце разрывалось на части, при виде холодных серых льдин, что смотрели на юношу.
- Я помню, что вчера видел вас. Но неужели я произвёл столь сильное впечатление на обычного школьника?
- Вчера?.. да, вчера мы виделись… но… раньше…давно… мы были вместе… - Зойсайт опустил голову. На одеяло упали две соленые алмазные капли.
- Прошу прощения, молодой человек. Возможно, вы меня с кем-то перепутали. Я ухожу.
Мужчина поднялся и зашагал к двери. Зойсайту казалось, что уходит не Кунсайт, а часть его собственного сердца, его души.
- Кунсайто-сама, вы должны… - Юноша выскочил из-под одеяла и рванулся к закрывающейся двери. Та захлопнулась перед его носом, клацнув, как пасть огромной собаки. – …вы должны вспомнить… - мальчик припал к двери, ударив кулаком по дереву.
Колени юноши подкосились, и он соскользнул по двери. Молить безмозглое дерево вернуть того, кто забыл, было глупо. Слёзы хлынули из глаз Зойсайта, падая на пол и разбиваясь, как хрусталь. Боль грызла юношу, как голодный пёс грызёт кинутую ему кость.
За окном зубами клацнул волк, и город озарила яркая белая вспышка. Люди разбежались по домам, наконец, сдавшись хищнику. Лишь белый осенний плащ Кунсайта де Фруа сиял в сером хаосе, как ризы ангела.
3.Телефонные трели
Осеннее солнце бродило по улицам и, как домашняя кошка, ласкалось к людям, довольно мурча и оставляя в лужах следы мягких лап. Оно засовывало любопытную мордочку в окна домов и витрины магазинов. Ласково будило спящих и весело прыгало вокруг проснувшихся. Бегало по тротуарам на перегонки с ветром, заливисто смеясь. И ещё не до конца проснувшийся город радовался вместе с ним. Муравьиные люди не казали сегодня такими суматошными, машины почти не раздражали. И городской хаос как-то немного стих, умиротворённый мягким мурлыканьем.
Солнце заглянуло в одно из окон и посмотрело на мирно спящего юношу. Он спал, свернувшись в тёплый комочек и обнимая плюшевого лисёнка. Огненные локоны упали на лицо и плечи, как будто пытались скрыть от всего мира красоту молодого человека. Солнце мягко и грациозно пробралось в комнату, подошло к юноше и потёрлось о молочно-белое плечо. Подросток сонно улыбнулся и открыл глаза. Первое утро за неделю, которое он встретил в своей квартире, а не в больничной палате. Зойсайт вздохнул и невидящим взглядом уставился на небо, смотревшее на него из окна голубыми глазами. За все те дни, что юноша провёл в больнице, Кунсайт не пришёл больше ни разу…
На горизонте показалась серая морда огромной чёрной тучи. Солнечная кошка зашипела, но сделать ничего не смогла. Оскаленная пасть захлопнулась, пряча в себе солнце. Люди под окнами зашевелились быстрее, стараясь убежать от испортившейся погоды, спрятаться. В город снова вернулись звуки хаоса, так резавшие уши Зойсайту. Весь этот мир был для него ловушкой. Он привык к другому окружению, к другой жизни. Стены его квартиры казались чужими, люди на фотографии, вставленной в чёрную траурную рамку, незнакомыми, и даже чёрная кошка, что спала у Зойсайта в ногах, нежно мурлыча, была для него кем-то, кого он не знал. Последние шестнадцать лет как будто стёрлись из его памяти, оставив место воспоминаниям о прошлой жизни. О тех днях, когда ласковые руки гладили золотой шёлк, когда властные губы целовали розовые лепестки, когда лёд ласкал пламя, когда ветви цветущей сакуры скрывали их секрет от посторонних глаз. Тогда Зойсайт был счастлив и радовался каждому дню, даря свою радость, нежность и преданность одному лишь Кунсайту. А что теперь?.. Всё забыто. Память стёрта и на белом листе записаны уже другие воспоминания, имена и лица, среди которых нет больше живого любящего огня, что согревал холодное сердце Кунсайта.
Телефонный звонок раздался, как гром среди ясного неба, наполнив тишину стен раздражающим дребезгом. Это был первый раз за полгода, кода в квартире Зойсайта раздались телефонные трели. Юноша кинул удивлённый взгляд на аппарат, протянул руку и медленно поднял трубку.
- Зойсайт Флагро, я полагаю. – Раздался знакомый голос на другом конце провода.
Сердце подростка забилось как бабочка, пойманная сачком. Он представить не мог, что такое возможно. Юноше казалось, что всё кончено и он больше никогда не увидит и не услышит того, чьё сердце снова стало ледяным осколком.
- Д-да… это я… - придушено отозвался Зойсайт. Голос отказывался подчиняться. Его трясло, как в лихорадке. – Кунсайто…-сама?..
- Пожалуйста, прекратите меня так называть. – В голосе Кунсайта послышалось недовольство. – Я позвонил лишь для того, чтобы убедиться, что с вами всё в порядке.
- Да… Спасибо…
- Я навёл справки и узнал, что у вас нет родственников, способных взять на себя опеку над вами…
- И вы решили за мной приглядывать? Простите, но я уже не маленький мальчик и могу сам о себе позаботиться. - Стараясь скрыть раздражение в голосе, сказал Юноша.
- тогда, может я могу помочь вам материально?
- Мне не нужны подачки. Прощайте.
Трубка обижено звякнула. Квартира снова наполнилась давящей тишиной, в которой теперь витали горечь и обида. По серому стеклу застучали тяжёлые капли, стекая по прозрачной поверхности, как слёзы по ещё детским щекам. Солёные хрусталики скользили по бледному лицу, падали вниз и разбивались вдребезги. Реальность резала сердце не хуже острого ножа, приносила нестерпимую боль юной душе. Зойсайт знал, что ему больше не суждено растопить кусок льда в смуглой груди. Кунсайт больше ничего не помнит... Не помнит ласкового преданного ученик, что согревал его своим хрупким телом, не помнит нежность розовых лепестков, покорно раскрывавшихся на встречу его губам, не помнит тихий шёпот сакуры, что скрывала их секрет в тени своих ветвей. Теперь память Кунсайта чистый лист. И на нём другими чернилами уже записаны новые воспоминания, в которых больше нет маленького нежного огня. Окно продолжало плакать прозрачными слезами, а в голове юноши стучало:" я смогу. Я забуду"...
4. Чёрный шёлк
Утро выдалось холодным и мерзким. Северный ветер, подстерегавший людей за каждым углом, залетал под одежду и пытался пробраться под кожу. Мелкие частые капли ледяными иглами впивались в людскую плоть, стараясь ужалить как можно больнее. Ещё немного, ещё пара-тройка дней и серые улицы оденутся в белое платье, а меж домов белыми волками начнут сновать метели. Но это только через пару дней. Пока город ещё мог надеется увидеть уже не греющее солнце. Увидеть только чтобы от одной его грустной улыбки стало чуточку теплее.
Школьное серое окно бледно отразило огненный шёлк и два изумруда, взор которых был устремлён в серое злое небо. Зойсайт бесцельно рассматривал, как в серой выси толкаются и перекатываются недовольные хмурые облака. Весёлые школьные разговоры казались ему глупыми и бессмысленными, а задорный смех одноклассников зудел в ушах, как назойливая муха. Казалось, Зойсайт стал старше своих ровесников за считанные дни. На секунду юноше показалось, что в школьном дворе мелькнула беловолосая фигура. Зойсайт прильнул к окну, но фигура исчезла.
- Зой, ты чего? - На хрупкое плечо легла чужая рука. Зойсайт резко обернулся и у пёрся взглядом в одноклассника.
- Ох... Кира... Я не... Я... всё в порядке. - Юноша попытался улыбнуться.
- Уверен? Ты какой-то странный сегодня... - Чёрные омуты немигающе смотрели на Зойсайта, как будто пытались поглотить хрупкого подростка.
- Нет, я, правда, в порядке.
Задребезжал звонок и школьный гул сам собой угомонился. Подростки расселись по местам и притихли, услышав за дверью шаги учителя.
Урок шёл всего десять минут, а казалось - вечность. Кто-то продолжал честно записывать за учителем, кто-то имитировал бурную деятельность, водя ручкой по тетради и создавая новый художественный шедевр, кто-то уже откровенно спал, растёкшись по парте. Дверь кабинета скрипнула, и в класс вошли.
- Простите, что отвлекаю. Я, как новый завуч, проверяю посещаемость. Позволите классный журнал? - Раздался низкий красивый голос. Сердце Зойсайта ухнуло вниз. Он резко повернулся и посмотрел на пришедшего. Догадки юноши были верны: в дверях стоял Кунсайт. Холодные серые льдины ненадолго задержались на огневолосом подростке.
- Прошу. Классный журнал. - Учитель протянул мужчине школьный документ.
Ещё раз обежав детей ледяным взглядом, Кунсайт ушёл. Дверь за ним злобно тявкнула и закрылась.
Мозг Зойсайта на весь день отказался нормально соображать. Осознание того, что теперь он будет видеть того, для кого он стал не более чем несчастным подростком, каждый день, выбило Зойсайта из школьной жизни.
- Зойсайт, ты куда? - У двери кабинета его остановил Кира.
- Домой...
- А дежурство? - Кира внимательно посмотрел на одноклассника. В чёрных глазах промелькнули нехорошие искорки.
Зойсайт вздохнул и, положив сумку на пол, принялся ровнять парты. Дверной замок тихонько клацнул зубами и отрезал классную комнату от всей школы. Шаги отражались от стен и гулким эхом зависали ненадолго в воздухе. Чужие руки обхватили хрупкую фигуру огневолосого юноши. Тонкие пальцы бесцеремонно проникли под школьную форму и коснулись тонкой кожи. Зойсайт попытался вывернуться, но сильные руки не дали ему этой возможности. Кира развернул юношу к себе лицом и впился в его губы болезненным поцелуем. Подросток недовольно застонал и упёрся в плечи одноклассника, стараясь оттолкнуть. Тонкие пальцы стянули с Зойсайта пиджак и, разорвав рубашку, коснулись бледной кожи. Губы прекратили терзать пьянящие розовые лепестки и переместились на тонкую шею. Чёрный шёлк коснулся белого плеча, скользя и лаская. Ярость, боль, стоны, крики, мольбы и слёзы... Школьные стены будут долго хранить это в себе...
Школа была пуста и безжизненна. Свет не горел. Зойсайт сидел в коридоре, забившись в угол, как зашуганный щенок, прижав к себе колени. Плечи подростка, едва скрытые разорванной рубашкой тряслись, как в рыданиях. Но мальчик не плакал. Не мог. Слёз не осталось... он лишь всхлипывал, проклиная весь мир. Темнота ласково успокаивала его, пряча разбитое тело в своих объятьях, защищая его от всего света. В школе послышался стук каблуков. Темнота запаниковала и сильнее прижала к себе юношу, скаля зубы в сторону другого конца коридора. На лестничной площадке показалась чёрная высокая фигура. Темнота уже откровенно зарычала на пришельца, стараясь отпугнуть. Щёлкнул выключатель, зажглась одинокая лампа в центре коридора и темнота, завизжав, как рассерженная кошка, растворилась, обнажая испуганного подростка перед всем миром. Шаги приближались, эхом разносясь по коридору. Человек остановился в полуметре от Зойсайта. Юноша чувствовал на себе пронзительный взгляд, кожей ощущал холод, струящийся от пришедшего.
- Почему вы ещё в школе, молодой человек?
Зойсайт приподнял голову. Он знал, кого судьба прислала, чтобы увидеть его в таком виде, полностью обнажить и унизить. А главное, причинить нестерпимую боль. "Не хочу... Он не должен... Не должен видеть" - носилось в голове юноши. Зелёные глаза вновь наполнились слезами. Плакать было больно, но ещё больнее было осознавать, что Он видит. Видит это измученное тело, эту израненную душу. Полумрак прилежно пытался выполнить задание, оставленное испуганной тьмой. Он прикрывал мальчика, искажал реальность.
- Я спросил, почему вы всё ещё находитесь в здании школы? Может, что-то случилось? - Кунсайт присел на корточки рядом с юношей.
Зойсайт задрожал, как осиновый лист на ветру. Спасительный полумрак ломался, выпуская наружу реальность, оголяя хрупкого подростка перед мужчиной. Присмотревшись, Кунсайт увидел изорванную рубашку, накинутую на плечи, синяки и ссадины на руках юноши. Одно это уже ужаснуло Де Фруа. Но что было ещё хуже: от подростка пахло кровью и сексом. Сердце мужчины сжалось, как испуганный котёнок. Кто-то посмел притронуться к этому маленькому беззащитному созданию, осквернить его тело своими грязными руками, своим семенем. Кунсайт знал, он надёт ублюдка и заставит его заплатить за содеянное.
- Прошу вас, не смотрите. - Тихо сказал Зойсайт. Сквозь его голос снова прорывались рыдания. Обнажённая и разбитая душа вновь плакала.
Кунсайт молча поднёс руку к огненным волосам, провёл пальцами по нежному шёлку. Рука спустилась ниже, легла на плечо.
- Можешь встать? - Спросил мужчина.
Юноша отрицательно покачал головой. В следующий момент его подхватили на руки. Подросток был небольшим, хрупким и лёгким, а в руках Кунсайта он казался ещё меньше. Впервые Зойсайт мог прижаться к груди, в которой бьётся ледяное сердце, что забыло любовь к юному огненному демону. Сейчас это не имело значения. Кунсайт держал его на руках, успокаивающе поглаживал. Пускай ненадолго, пускай лишь из жалости, но он был рядом. И больше Зойсайт ничего не хотел знать.
Таксист очень удивился довольно странной паре, вышедшей, как он понял, из здания школы, но лишних вопросов задавать не стал, лишь немного запуганно косился то на юношу в разорванной рубашке, то на мужчину, в чьих объятьях прибывал подросток.
- Куда ехать?
Зойсайт назвал адрес, но голос был слишком тихим. Кунсайту пришлось повторить. Машина мягко тронулась с места, расшугав серые дождевые капли. Плавный ход и тёплые объятья убаюкали юношу, ненадолго избавив его от той боли, что сейчас забилась в самый дальний уголок сердца и оттуда скалила острые зубы, напоминая, что скоро вернется.
5. Кровавая память
Солнце недовольно пискнуло, поёжилось и скрылось за одним из серых облаков, отстреливаясь неяркими лучами от холодных снежных хлопьев. Белые невесомые наглецы мягко опускались на ещё не успевшую промёрзнуть землю. Кто-то из них сразу таял, кому-то удавалось задержаться, но все они знали, что скоро их миллиардное семейство укроет землю и лёгкие снежинки будут играть в догонялки и кружиться в танце с зимним ветром, а, если повезёт, то отправятся на дьявольское веселье с метелью и будут жалить и кусать людей, как стая злых пчёл. Но это понимали только сами дети снежных облаков. Люди наоборот почему-то были рады первому снегу. Их не волновало, что он предвещал скорый приход зимы и долгий сон солнца. Казалось, город уже забыл, как совсем недавно радовался каждому, даже самому слабому и холодному, солнечному лучу. Люди радовались белому одеянию. Дети и подростки весело кидались первыми снежками. Город был счастлив, как невеста в день свадьбы, которая знает, что сегодня самый счастливый день в её жизни, а дальше последуют нудные серые будни.
Белый снег за зданием школы был примят так, будто в том месте развлекалось стадо слонов. На белом покрывале, скрючившись, лежал юноша. Огненные локоны спутались и заиндевели. Его трясло от холода и унижения. Снег, как кошка, царапал заледеневшие пальцы острыми коготками. На бледном лице льдинками блестели слёзы. А вокруг распустились алые кровавые бутоны. Мальчика схватили за шиворот, подняли над землёй и встряхнули, как собачонку. Подросток безвольно повис, не имея больше сил сопротивляться.
- Ну что, сучоныш, допрыгался? Сейчас ты за всё ответишь. - В чёрных глазах скалила клыки ненависть, делая их ещё чернее.
- Ки...ра... - Прохрипел Зойсайт и закашлялся. Из уголка рта потекла кровь. - Ты... уже достаточно... поиздевался... чего ты ещё хочешь?..
- Чего хочу?.. - Кира осклабился и припечатал юношу к стене. - Ты никогда не заговоришь больше с Де Фруа. Ведь это ты треппанул ему...
- Я... ничего ему не говорил...
- Гонишь, ублюдок! Он не мог узнать. Только твой язык мог донести до него информацию.
- Я...
- Заткнись! - Зойсайт получил удар в живот. Кира разжал пальцы, и юноша съехал по стенке. – Эта сволочь заставила меня ощущать себя нашкодившим щенком. И всё из-за тебя, сука. Скажешь ему ещё хоть слово, я тебя урою. Нет. Сначала отымею, а потом урою. - одноклассник приподнял лицо огневолосого подростка за подбородок и прошипел. - Жалко будет убивать такую шлюшку как ты. Может, лучше станешь моим домашним животным?..
Кира жёстко поцеловал юношу, как будто пытался выпить его последние силы. Оторвавшись от чужих губ, Зойсайт плюнул в лицо однокласснику, за что получил хлёсткую пощёчину.
Чёрная фигура скрылась за углом школы, и Зойсайт остался один. Снег белым капюшоном укрыл растрёпанное золото. Холод обнимал колючими руками хрупкую фигуру, заставляя её содрогаться. Подростку хотелось кричать, или выть, только не держать в себе злость и унижение. Он был готов отдать всё что угодно, лишь бы снова жить обычной жизнью. Не зная боли… Взгляд зелёных глаз остановился на кровавых цветах. Они алели на снегу, как лепестки алых роз на светлой коже. Зойсайт перевёл взгляд на свои руки. «Наверное, это будет так же красиво смотреться на моих запястьях… И эта красота дарует мне смерть… Что ж, пускай… Я не могу больше так жить… Мне не нужна жизнь, где меня окружает лишь боль… жизнь, где нет Его…».
Опираясь на стену, Зойсайт неуклюже поднялся на ноги. Старый обгрызенный кирпич царапал тонкие окоченевшие пальцы. Казалось, он хотел причинить ещё немного боли юноше, чтобы этот день он запомнил надолго. Колени тряслись и грозились подкоситься. Первый же шаг отозвался дикой болью во всём теле. Голова Зойсайта закружилась, и он едва не рухнул обратно в объятья снега, но стена не дала ему упасть. Подросток закашлялся, и на белую снежную вату упали новые алые капли. Отдышавшись, юноша через боль побрёл домой, оставляя на белом ковре красные бусинки.
Холодные стены квартиры с отвращением смотрели на израненного окровавленного подростка, что лежал на кровати, сжавшись в комок. Золотые спутанные кудри окрасились кровавым и растрепанным веником разметались по покрывалу. Изумруды глаз Зойсайта потускнели. В них больше не было живого огня. Лишь грусть, боль и мольба о прощении. Но прощения он просил не у Бога и не у Дьявола, а лишь у Него… у того, кто не помнит их любовь… «Простите, Мой Лорд… простите меня… но я не могу иначе… не вижу иного выхода… простите и…прощайте…». Юноша осторожно поднялся, взяв с тумбочки остро заточенное лезвие, подошёл к окну и распахнул его. «Умирая, я хочу видеть этот мир… и проклинать его…». В открытое окно, зло смеясь, влетел ветер. Он, как посланец ада, радовался скорой смерти юноши. Блеснуло, занесённое лезвие и холодный металл коснулся белой кожи, но не разорвал её. Ему помешали. Громко и обижено хлопнув, вылетела входная дверь. Зойсайт испуганно обернулся и замер. В дверном проёме стоял Кунсайт. Весь его вид кричал о том, что он знает, что случилось с огневолосым юношей, и что тот собирался сделать. В считанные секунды Де Фруа оказался рядом с Зойсайтом. Схватив подростка за руку, в которой было лезвие, Кунсайт дёрнул его к себе.
- Не смей. Слышишь? Не смей. – Обычно спокойный и холодный голос мужчины, сейчас едва не срывался на крик. Крик отчаяния…
- Пустите! Я всё равно не буду жить! – Зойсайт вырывался из сильных пальцев Кунсайта.
- Смерть – не выход.
- Мне плевать! Я не хочу жить! – Выдернув тонкую руку из руки мужчины, юноша забрался на подоконник. – Прощайте, Кунсайто-сама…
Хрупкое тело как будто подтолкнуло ветром, и юноша полетел в низ. Туда, где его уже ждало белоснежное смертельное ложе. Кунсайт попытался поймать мальчика и, поскользнувшись на кровавой луже, полетел следом. Глаза Зойсайта были закрыты, а на лице играла грустная улыбка. Внизу кричали люди. В ушах свистел втер. Но всё это было безразлично подростку… Теперь он свободен от этого мира и от боли… Тёплые руки налету схватили его и притянули к их владельцу. Зойсайт открыл глаза и встретился с вечными серыми льдами. А в следующую секунду его тело пронзила нестерпимая боль. Как будто из него со всей силы выбили душу. В глазах потемнело. Юноша ничего не чувствовал. Он мог слышать лишь тихий голос:
- Зойсайто… мой… маленький… Зойсайто… Прости меня… В следующей жизни…я не забуду…тебя…
Снежный ветер завыл волком. Это была грустная песня… Песня смерти… Он оплакивал гибель тех двоих, чья любовь обречена вечно быть несчастной… Огонь и лёд лежали рядом, обнявшись, на белом ковре, усыпанном кровавыми розами. Тела их были мертвы. А души, переплетаясь в затейливом танце, летели сквозь тьму в другой мир, к другой жизни…